Заклинатель джиннов - Страница 79

К оглавлению

79

Мой дар скромнее: не слышу я божественных слов, а лишь могу найти свой Светоч. Но стоит ли жалеть? Мужчина касается неба, если он мудр и отважен, а женщине в том помогает любовь.

Светоч мой, где ты? Я помню о тебе и жду… жду, когда придешь, и мы коснемся неба вместе… Я чувствую, что-то с тобой происходит, что-то невероятное, удивительное, чему нет названий и объяснений! Ахмет клянется, что слышал твой голос, звучавший в нашем доме, и голос был таков, что содрогнулись стены и чуть не обрушился потолок. Верить ему или не верить? Можно не верить, но Валия сказала то же самое… Вдруг ты в самом деле повелитель джиннов?

Наверное, это правда. Джинны ведь бывают всякие — те, которых сотворил Аллах, и те, что созданы людьми, их мыслью и разумом или смутным чувством, которое овеществляет призраки грез и сновидений. Какой из джиннов повинуется тебе? И может ли он меня похитить и принести на твое ложе?

Я бы не возражала…

Глава 12
ЗАНАВЕС ПОДНЯТ


Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы…
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидят все, как ошибались мы.

Омар Хайям. Рубаи

Конец февраля выдался вьюжным, ветреным, мрачным, но, несмотря на это, мир блистал ослепительными красками. Я будто бы проснулся. Дремал себе дремал в привычной непроходимой серости и вдруг воспрянул от сна к иному существованию, значительной и яркой жизни, полной тайн, загадок и любви. К вечному празднику!

Ощущение чуда не покидало меня. Я знал, что это опасное состояние: одних чудеса настораживают, других пугают, ибо за чудным и дивным всегда мерещится нечто странное, незнакомое и, весьма возможно, сулящее беду. Другая опасность чуда в том, что оно вырывает нас из рамок обыденного, ломает связи с привычной Вселенной и гасит реакцию на неприятности, грозящие нам всякий день, — голод, болезнь, финансовые катастрофы и, выражаясь фигурально, бандитские пули. Но я принадлежу к тем людям, которых вдохновляют чудеса, недаром «Amazing News» — мое излюбленное чтение. Кстати, за последнюю неделю там ничего потрясающего не сообщалось, кроме того, что террориста Усаму бен Ладена прикончили в пятый раз, подбросив ему финик с тротиловой начинкой. Итак, в Сети восстановилась тишина; электронный полтергейст закончился, никто не вращал антенны телескопов, не палил из лазера по Луне и не натравливал на мирных обывателей стиральные машины. Маги и экстрасенсы объявили, что звездолет пришельцев стартовал с Земли, груженный девственницами для евгенических экспериментов, но истинная причина была известна лишь Теплой Капле, то есть Сергею Невлюдову. Мой Джинн взрослел, умнел и не желал привлечь к себе внимание; к тому же он обзавелся постоянным консультантом и, вероятно, воспринимал его как точку сгущения всей суетливой человеческой породы.

Почему бы и нет? Ведь идея о множестве независимых разумов и автономных индивидуальностей была ему чужда. Мы, люди, в отличие него, мыслили однолинейно и примитивно; сознание наше устроено так, что мы способны поддерживать в активном состоянии одну цепочку связных мыслей, осуществляя притом какие-то привычные механистические действия — скажем, прогуливаясь по аллеям в садике или почесывая, где чешется. Бытует мнение, что Юлий Цезарь мог в один прием писать любезные послания супруге, драить с песочком легатов и диктовать «Записки о Галльской войне». Но одновременность этих ментальных процедур обманчива; на самом деле Цезарь, человек недюжинный, переключался с одной цепочки связных мыслей на другую, сохраняя в памяти несколько мысленных блоков. Они, эти блоки или программы, являлись, конечно, неравновесными, и Цезарь ранжировал их в порядке первого, второго и третьего приоритетов. Лично я считаю, что главными были «Записки», под номером два стояла выволочка легатам за плохо начищенные бляхи, ну а послания Кальпурнии можно считать последним из текущих дел.

Тем компьютерам, что появились в пятидесятых годах двадцатого столетия, было далеко до Цезаря. Эти электронные тупицы снабжались только одним процессором, который извлекал из памяти команду за командой и выполнял их, реализуя одну-единственную программу — или, если угодно, одну цепочку элементарных мыслей. В те годы информация вводилась с перфокарт, а результат печатался на бумажной ленте, и оба процесса были долгими: вычисления могли потребовать минуту, а ввод и вывод — часа, и весь этот час процессор спал, пока не закончит трудиться периферийная электромеханика. Совсем невыгодный вариант! И потому в компьютер стали загружать несколько программ, между которыми делилось процессорное время: основная задача считалась в первую очередь, а в паузах, связанных с вводом-выводом, шли другие, запасные. Так возникли понятия о разделении времени, приоритетном доступе, основной и фоновых задачах, а также о системном софте, руководившем процедурой счета.

Следующим шагом были многопроцессорные системы или локальная компьютерная сеть. Представьте агрегат из множества компьютеров, соединенных с главным компьютерным модулем, стоящим на страже воздушных границ. Одни компьютеры управляют радарами, отслеживая самолеты и ракеты в определенных зонах; при появлении объекта они определяют его параметры и требуют пароль, пересылая сведения в центр. Главный модуль, снабженный базой данных для всех летающих объектов, осуществляет их идентификацию, а если она невозможна или пароль не сообщен, дает команду другим компьютерам, боевым: крышки с шахт долой, ракеты нацелить, пли! Потом — ракета слева, ракета справа, ракета по курсу… Бах-бабах! Мы разнесли тарелку, чертов НЛО с Альфы Центавра! Вешаем медали программистам…

79