Заклинатель джиннов - Страница 99

— Их кара — разорение, изгнание, забвение… Пусть убираются в какой-нибудь медвежий угол, на Колыму, в Магадан… Гони их, как бешеных собак! Найди и ликвидируй все счета и страховые полисы, если есть такие. Уничтожь имущество — но так, чтобы никто не пострадал. Напугай их! Пусть Керима проклянут все ассирийские демоны, а Пыжом пусть займется Ермак… нет, та личность, с которой ваяли статую! Пошли им симулякров на каждый экран, компьютерный и ти-ви, пошли голоса по радио и телефону, плюпь током из розетки и передай во все инстанции, что Пыж — растлитель малолетних, а у Керима — СПИД. Что они торгуют трихинеллезным мясом, крадут иконы из церквей, готовят покушение на губернатора… Ну не мне тебя учить!

Кошачья мордочка на мониторе лукаво сощурилась и шевельнула усами.

— Это хорошая мысль — насчет симулякров-призраков… Возможно, я спроецирую голограммы… Что-нибудь еще?

— Да. В квартире Керима рядом с диваном торшер. Розовый, похожий на задницу… Сожги его.

Недоуменное молчание. Потом:

— Все остальное тоже сжечь? Всю жилую ячейку этого теплого сгустка?

— Нет. Только то, что я сказал.

— Почему? Я пытаюсь разобраться в твоих побуждениях и желаниях. Чем обусловлено это?

— Моей человеческой иррациональностью. Такова наша природа, Джинн. Неосознанные чувства, интуитивная приязнь и неприязнь, смутные страхи и предпочтения, вера в то или это, не имеющая объяснений… Процессы, которые не поддаются алгоритмизации… Сожги этот проклятый торшер!

— Принято. — Кошачья мордочка исчезла, и на экране вспыхнули три имени. — Я уничтожу этих теплых сгустков. Ты подтверждаешь приказ?

Я вытер испарину со лба, откашлялся. В это мгновение мне казалось, будто я сам стою у края пропасти и в ужасе жду, когда увесистый пинок отправит меня в полет без возврата. Трудна профессия палача!

— Приказ подтверждаю. Сделай это быстро. Пусть умрут не мучаясь и так, чтоб походило на несчастный случай. В тот момент, когда они будут одни.

— Придется ждать. Теплая Капля. Два объекта, в Москве и Петербурге, находятся в своих жилых ячейках и окружены людьми. Третий тоже не одинок.

— Третий — Салудо?

— Да.

Экран мигнул, и появилась комната. Я рассматривал ее в перспективе, как бы сверху и немного наискось — стены, сходившиеся к тройному эркерному окну, смятую постель, зеркало, кресло, низкий столик с рюмками и бутылкой бренди. У зеркала вертелась полуодетая Инесса, наводила красоту; в кресле, облаченный в халат, расположился Салудо. Судя по его расслабленной позе и сонной физиономии, самое интересное мы пропустили.

— Девушка скоро уйдет, — произнес я, глядя на Альберта.

Странно, я ненавидел его и в то же время жалел — еще один факт в копилку человеческой иррациональности. Вот мужчина, думалось мне, еще молодой и полный сил и даже, весьма возможно, не без каких-то талантов. Живет себе и живет, ест, пьет и зашибает бабки, спит с красивой девушкой, потом хватается за пистолет и убивает другого мужчину. Тоже молодого и полного сил… А друг убитого, конечно, мстит и, при нормальном раскладе, гибнет — ведь у убийцы тоже есть приятели… Так, смерть за смертью, разворачивается цепь событий, пока ее не оборвет случайность, божий промысел или чья-то воля. В данной ситуации — моя. Так уж сложилось, что я могу добраться до приятелей, подельщиков и покровителей. Инесса натянула платье.

— Отвезешь меня?

— Тачку тормозни, — лениво каркнул Альберт.

Губы красотки дрогнули — видно, хотелось ей что-то сказать, да побоялась. Был, наверное, печальный опыт.

Салудо поднялся и хлопнул ее пониже спины, направив к выходу. Спальня исчезла; теперь я видел холл, оклеенный изображавшими джунгли обоями: тигр под баобабом, охотники на слоне, смуглые туземцы в белых чалмах, удавы, обезьяны. Еще — распахнутая дверь, а за ней санузел в знакомом американском стиле: кафель, зеркала, роскошная ван-ча, биде и унитаз, напоминавший стартующую ракету. Послышались щелчки замков, но Джинн, словно забыв о гостье и хозяине, переместился в ванную. Тут, кроме обычных удобств, был телевизор на кронштейне, а рядом — маленький бар. Альберт, похоже, жил с комфортом.

— Ванна-джакузи, автономный подогрев, регулировка давления, система водоочистки, — раздался негромкий го лос Джинна.

Внезапность и странная неуместность этих слов заставили меня вздрогнуть. Почти неосознанно я отозвался:

— Президент велел мочить в сортире…

— Тоже человеческая иррациональность?

— Думаю, нет. Скорее простая логика: дерьмо должно идти к дерьму.

— Это вполне разумное умозаключение, — заметил Джинн и смолк.

Я наблюдал, как Салудо, сладко потягиваясь, возвратился в спальню, выпил коньяка, сбросил халат, двинулся к зеркалу и, вывернув шею, стал разглядывать царапины на лопатках. Инесса, кажется, была девушкой страстной или талантливо изображала страсть… Хмыкнув, Альберт почесался, зевнул и зашагал к лобному месту. То есть к ванне-джакузи с водоочисткой и подогревом.

— Торшер уже горит, и ассирийские демоны шепчут с экранов, — произнес Джинн. — В жилой ячейке Ичкерова дверь с магнитным замком. Я его заблокировал.

— Клиент не выскочит в окно?

— Исключается. На окнах решетки.

Зашумели водяные струи, хлынули в перламутровое ложе ванны. Салудо поглядел на бар, подумал, вернулся в комнату, прихватил бутылку с рюмкой, отнес в свой комфортабельный санузел. Поглядел, как льется вода, вышел в прихожую, взял мобильник.

— Звонит Ичкерову, но связь также блокирована, — прокомментировал Джинн.