Заклинатель джиннов - Страница 70

Это он понял. Смысл математических терминов был для него гораздо яснее, чем запутанные отношения в обществе теплых разумных сгустков.

— Как человек предохраняет себя от опасностей, связанных с другими людьми?

— С помощью законодательных мер. Это правила, определяющие такое поведение личности, которое не опасно для окружающих людей.

— Ты дал информацию, что решения координирующих центров не выполняются всеми и каждым. Это относится и к законодательным мерам?

— Разумеется.

— Следовательно, необходим аппарат принуждения?

— Да. Армия, полиция и другие структуры. Все они защитники закона. Не законов природы, конечно, а принятых в человеческом обществе.

— Джинн помолчал, но пауза оказалась краткой, не больше трех секунд. Затем последовал новый вопрос:

— Сергею Невлюдову, теплому сгустку, грозит опас ность?

— Да.

— Опасность, связанная с неконтролируемыми тобой факторами? Насилие?

— И это верно.

— Это существо… я… испытывает нестабильность. Ближайший аналог в человеческих понятиях: тревога. — Чем она вызвана? — Опасность — насилие — ведет к гибели личности или таким повреждениям, которые мешают ей функционировать нормально. Это нежелательный исход. Сергей Невлюдов — ценный источник информации, контакты с ним не должны прерываться. Кроме информационной ценности контактов есть еще одна причина. В данный момент я затрудняюсь ее определить. — Он помолчал и добавил: — Возможно, позже, когда накопится больше данных о взаимоотношениях в ансамбле теплых сгустков, который ты называешь человеческим обществом.

Пораженный, я откинулся в кресле с разинутым ртом. Прогресс налицо — он уже не просто мыслил, он испытывал чувства! Чувство тревоги и что-то еще, пока не поддающееся определению… Может быть, симпатию? Приязнь? Дружбу? Потрясающий факт! Но если вдуматься, не слишком удивительный. В сфере эмоций Джинн был подобен чистому бумажному листу, и я мог писать на нем любые истории, о добре, любви и дружбе или о зле и ненависти. Последнее было бы фатальным для теплых сгустков, если учесть его могущество.

Вытерев пот со лба, я произнес:

— Хочешь мне что-то посоветовать?

— Решение очевидно. Сергей Невлюдов… ты… должен обратиться к защитникам.

Сбрасывая напряжение, я попытался улыбнуться.

— Хорошая мысль. Соедини меня с одним из них. Его личный идентификатор Олег Симагин. Телефон…

Было двадцать минут пятого, и я назвал служебный номер Алика. Он находился в своем кабинете — сидел за обшарпанным столом, глядя в потолок, и размышлял на некие важные темы — скажем, как увеличить налоговые поступления от прачечных и коммунальных бань.

— Симагин у телефона.

— Это я, Олег.

— Серый? Привет. Что-то мы давно не виделись.

— Как давно? Вы же у меня в прошлую субботу были! Говорили, ели, пили!

— Но не договорили. Это не есть хорошо. Это порождает у меня дискомфорт.

— И у меня тоже. — Помолчав, я негромко промолвил: — Помнишь, ты интересовался насчет беспорядка в опилках? Так вот, он принял угрожающий характер.

— Подробности? — Алик вытащил ручку и придвинул к себе клочок бумаги — кажется, какую-то квитанцию.

— Наняли тут меня в одну фирмешку, работу сделать…

— Название фирмы, адрес, телефон? Руководители?

Я продиктовал, что требовалось. На тришкином экране было видно, как Алик морщит лоб — похоже, сталкиваться с хрумками ему не приходилось.

— Павловск, — пробормотал он в трубку, — не моя территория… Ну ничего, договорюсь с Калиденко… он мужик понимающий… А что за работу ты для них делаешь?

— Обещал программу написать, да оказалась слишком сложная.

— Для тебя? — Алик поднял брови.

— Ну некогда мне, понимаешь! Докторская висит, надо материалы подбирать, еще аспирант и дипломники… Думал, за месяц управлюсь, а вышло, что дел на целый год!

— И в чем проблема? Откажись.

— Я отказался, но меня не поняли. Давят.

— Хмм, давят… это нехорошо… Деньги брал?

— Брал, но все вернул. Сегодня.

— Имеется договор? Трудсоглашение, контракт?

— Бог с тобой, Аллигатор! Какие контракты и договоры? Нигде не расписывался, черным налом платили!

— Тюрьма по тебе плачет, Серый, или, как минимум, КПЗ, — сообщил мне Алик. — Сокрытие доходов есть преступление. Скажи-ка, что бы тебе в Штатах впаяли?

— Во-первых, раз деньги вернул, то и дохода нет, — возразил я. — Во-вторых, по штатскому законодательству дело кончилось бы штрафом. А в-третьих, я готов его заплатить.

— Ящик пива и маленькую, — сказал Алик, проявив классовую солидарность с пролетарием Сизо. Потом снова поднял глаза к потолку и хмыкнул. — Давят, значит… а деньги ты вернул… Ну ничего, Серега, разберусь. Все будет как в третьем законе Ньютона: действие рождает противодействие. Кажется, так?

— Так. Только Бянусу ни слова! Язык без костей, разнесет по всем факультетам и кафедрам.

— Это уж само сабой. Тайна следствия! — промолвил Алик, подмигнул мне и отключился.

Его лицо маячило на экране еще секунд пять, затем сменилось кошачьей мордочкой.

— Защитник? — поинтересовался Джинн.

— Не только защитник. Друг.

Молчание, тихий шелест в колонках, гул автомобильного мотора за окном… Голубые кошачьи глаза раскрываются шире, и я улавливаю странный звук, подобный мурлыканью Белладонны.

— Друг, дружба, дружить, — произносит Джинн. — Эти термины не вполне понятны. Они не связаны с размножением, с финансовой зависимостью и общим профессиональным интересом. Однако предполагают прочную связь между людьми. На чем она основана?